- Бабуль! – Митя пытался освободиться от ранца, но у него ничего не получалось, потому что Пушок вертелся под ногами, громко мяукал – радовался приходу хозяина – и цеплялся за его штаны.
- Бабуль! – позвал Митя еще раз, освободившись, наконец, от лямок ранца. Теперь он смог наклониться и погладить своего любимца – соблюсти ритуал.
- Что случилось? – бабушка вышла из кухни, вытирая полотенцем руки. – Кричишь так громко почему?
- Бабуль, тебя в школу вызывают.
Бабушка удивленно посмотрела на внука.
- Ну и что ты натворил? Давай-ка рассказывай.
- Да ничего я не натворил. Вернее, натворил, но не я!
- Интересная история! – бабушка всплеснула руками. – Натворил не ты, а вызывают меня.
- Ну, в общем, сегодня в столовой Макс и Денис бросались хлебом. Скатывали из него шарики и пуляли сначала друг в друга, потом в девчонок, потом девчонки в них целыми кусками бросать начали. Хлебную битву устроили. Ольга Антоновна, когда пришла, всех очень сильно ругала, а мне сказала, чтобы ты пришла завтра в школу.
- Мне-то зачем? Ты же сказал, что не участвовал в этом кощунстве?
- Кощунстве? А это еще что такое?
- А вот то и есть, что твои Макс с Денисом устроили. Если человек обижает что-то святое, это и есть кощунство. А хлеб – это святое.
- Понятно.
Пока бабушка говорила, Митя копался в ранце. Наконец, найдя то, что искал, подал бабушке сложенный квадратиком лист бумаги. Это была записка от Митиной учительницы. Развернув ее и прочитав, бабушка всё поняла. Ольга Антоновна просила бабушку прийти завтра на классный час и провести беседу о хлебе.
Митина учительница – бывшая бабушкина ученица, поэтому она часто обращается к ней за помощью, советом. Так случилось и на сей раз.
- Понимаете, хлеб – это, с одной стороны, простое и обыденное, а с другой – очень важное и серьезное понятие. Боюсь, я не смогу рассказать об этом детям так, чтобы они поняли всё правильно, а главное – прочувствовали. Выручайте.
Ольга Антоновна, маленькая, хрупкая, несмотря на то, что была уже мамой, напоминала скорее старшеклассницу. Она смущенно теребила кончик своей косы и будто оправдывалась перед своей бывшей учительницей.
- Хорошо, хорошо, я все поняла, – бабушка подошла к зеркалу, висевшему в учительской, поправила волосы, как когда-то, когда торопилась на урок, и вышла в школьный коридор, по которому сновали мальчишки и девчонки. Занятия уже закончились, все торопились домой, только Митины одноклассники оставались за своими партами в ожидании учительницы.
Когда Ольга Антоновна и Митина бабушка вошли в кабинет, на них устремились двадцать пять пар любопытных глаз.
Бабушка попросила детей взять стулья и сесть в кружок, чтобы хорошо видеть друг друга. Сама села вместе с ними. В одной руке она держала какой-то небольшой сверток.
Оглядев детей, вдруг попросила:
- Поднимите руку, кто из вас проголодался.
Все подняли руки. Да и понятно, время-то – предобеденное.
- А теперь представьте себе… – бабушка развернула носовой платочек, в котором оказался маленький черный кусочек хлеба размером со спичечный коробок. – Представьте себе, – повторила она, – что это ваш сегодняшний обед, и ужин, и завтрашний завтрак.
В классе послышался ропот.
- Да, да, именно так. Только этот кусочек хлеба, и больше ничего. Вы можете разделить его на две, три части. Можете съесть все сразу, но при этом помните, точно такой же кусочек хлеба вы получите лишь завтра, когда выстоите за ним огромную очередь в любую погоду – стужу, мороз, дождь.
Ребята недоверчиво и недоуменно смотрели на бабушку, а та продолжала:
«Именно такую норму хлеба выдавали во время Великой Отечественной войны в блокадном Ленинграде людям. И этот маленький кусочек ценился на вес золота. Люди были готовы отдать за него все, потому что хлеб – это жизнь. А что может быть дороже жизни?
Когда я была в вашем возрасте, моя тетя, пережившая блокаду Ленинграда, рассказывала, как она пересчитывала каждую крошечку такого хлебушка. Не ела сразу, а сначала любовалась им. Потом клала одну крошечку в рот и наслаждалась ее вкусом. Не проглатывала сразу, тянула удовольствие. Это был своеобразный ритуал.
Однажды она нечаянно проглотила такую крошечку. Как-то так получилось, что та проскользнула в горло. У тети, когда она рассказывала об этом, даже слезы выступили на глазах, как будто она вновь пережила ужас, который испытала в тот момент. Проглотила, не ощутив вкуса, не насладившись живительной силой хлебной крошечки. Это был действительно ужас. Она пыталась вытащить крошку из горла пальцами, плакала, рыдала. Представляете, не кусочек хлеба даже, а крошечку, маленькую крошечку.
Моя тетя, когда рассказывала об этом, была уже взрослой женщиной. Она жила в селе. Сама выпекала ароматный вкусный хлеб. Да и вообще хлеба стало столько, что его даже выбрасывали, не доев. Тетю это очень сердило. Она по-прежнему очень бережно относилась к хлебу. Мы, дети, не понимали, почему она, убирая со стола, сметает рукой крошки и отправляет их в рот. Ведь на столе еще столько хлеба!
- Бабуль, – спрашивали мы, – почему тетя так делает? Вон сколько хлеба осталось, а она мусор ест со стола.
- Это не мусор, это хлеб, – отвечала бабушка. – Чтобы это понять, надо голод пережить. Не дай Бог вам такого испытания. Хлеб дан человеку для выживания. Ведь в хлебе – сила. Русский человек никогда без хлеба за стол не сядет. Вот попробуйте, уберите со стола хлеб. Любая еда сытной не покажется. Не зря ведь говорят: были бы хлеб да вода, человек выживет всегда».
Митина бабушка посмотрела на притихших детей.
- Я ведь не зря спросила вас, голодны ли вы сейчас. Ведь сытый голодного не разумеет. Хлеб – это жизнь, это святыня, обращаться с которой надо с уважением и почтением. Нельзя его обижать. Вот возьмите, подержите в руках то, что спасало когда-то жизни людей.
Бабушка передала платочек, на котором лежал маленький кусочек хлеба, сидящей рядом девочке. Та бережно, как нечто хрупкое, приняла его в свои ладошки и передала мальчику, сидящему рядом. Так, осторожно передавая друг другу маленький кусочек хлеба, норму блокадного пайка, дети будто прикасались к прошлому. О чем они думали в этот момент? Что чувствовали? Кто знает. Но бабушке очень хотелось верить, что она смогла донести до них главное: есть в жизни такие святыни, о которых надо помнить, которые надо хранить, без которых человек перестает быть человеком.
Людмила Плешивцева
Рисунок Ксении Кравченко