Довольно часто людей, только приходящих в храм, мучают вопросы: а чем отличается Православие от других религий, в чем истинность нашей веры? Вопросы эти очень глубокие, и коротко на них не ответишь. Об этом написана не одна книга по сравнительному богословию. Приведу основные идеи так называемых авраамических религий.
В иудаизме это необходимость принадлежности к избранному роду с принятием всех обязанностей. Всем не потомкам Авраама не стоит сильно возмущаться, так как здесь существуют способы так или иначе приобщиться к избранным.
В исламе это полная и безоговорочная покорность, что и следует из самого названия религии.
В христианстве обе эти идеи не могут быть приняты как основные. Избранный род с очень жёсткими условиями поведения посреди обезумевшего языческого мира необходим был для сохранения в обществе понятия о Боге и Спасителе. Покорность в чистом виде требует признания правоты более сильного или даже безгранично сильного. Мы не можем представлять себе Бога, обладающего Абсолютной Истиной, только по этому качеству. Для нас Бог не в силе, но в правде.
В христианстве основная идея – это обожение человека. Бог стал человеком, чтобы сделать человека, с его же согласия, богом. Адам и Ева показали, что это невозможно. Богочеловек Иисус Христос их опроверг, открыв, что даже не в раю, а посреди самого жестокого мира, прибитый ко Кресту, человек может быть носителем той же Истины, что и в Боге. При этом Истина Божия опять же не в силе, но в Любви до самопожертвования, до самой страшной смерти.
Бог устраняется от дальнейшего творения в седьмой день, оставив его Своей копии, то есть человеку. Седьмой день творения – это индивидуальные пределы земной жизни каждого, а глобально – вся история до Второго Пришествия. Вернув во Христе способность обожиться, мы должны в этот седьмой день дотворить себя, свой внутренний мир до состояния Истины, то есть должны уподобиться Богу, мало-помалу для этого стяжая в себя Дух Святой, стремясь иметь для себя вместо закона Евангелие – образ жизни и внутренний мир Богочеловека – и вместе с тем Приобщаясь Его Жизни в Его Теле и Крови.
Грех для нас – это не просто какое-то деяние, требующее юридического воздаяния, но прежде всего признак того, что мы ещё пока не новые люди Вечности. В засвидетельствованных Церковью святых мы видим пример отождествления внутреннего человеческого мира с Божьей Истиной, примеры настоящей
любви и единства. Напротив, вражда и зло в человеке появляются с отвержения Адамом и Евой Истины и возникновением в результате в них собственной индивидуальной правды. А относительно чужого, не своего и не Божьего внутреннего мира, любой человек будет всегда обнажён, уязвим и потенциально враждебен.
Для православного христианина неприемлем, например, католический и затем протестантский взгляд на то, что совершённый грех требует обязательного воздаяния. У нас – стань другим, и нет больше твоего дурного
прошлого. У католиков это приводит к таким странным для христианства конструкциям, как вера в существование чистилища и отсюда к индульгенциям. То есть, если ты не воздал за после смерти перед раем тебя какое-то время помучают в чистилище, а если этого не хочешь, то испроси или приобрети в Церкви соответствующие сверхдолжные заслуги святых.
Корни этого, конечно, в упрощённом понимании католиками смысла Крестной Жертвы. Для них грех Адама – это безграничное преступление, и воздаяние, следовательно, тоже должно быть безграничным, как смерть Сына Божиего.Это так называемая юридическая теория Искупления. Конечно, это чуждо Православию, мы
не можем представлять Бога мстительным или зависимым от собственной справедливости. Всё
это имеет отражение в западной и в восточной ментальности.
На Западе любой закон возведён в некий абсолют, у нас же законы осмысливаются и исполняются в соответствии с конкретными обстоятельствами. Православные с молитвою пытаются различить Волю или Промысел Божий. Любые законы рассматривались в свете любви к ближнему, с учетом родственного и
общественного долга, имея примером и Божие долготерпение. К этому приведу где-то услышанную современную поговорку: «Для немца закон – это бог, а для русского Бог – это закон».
В завершение хочу высказать, возможно, только своё частное мнение относительно представителей приведённых здесь религий. Люди не виноваты, что выросли и были воспитаны в этих верах. Возможно, Бог примет их за совесть и за покорность пред Всевышним, что лично у меня вызывает уважение и к мусульманам, и к иудеям, и к католикам. Однако ставить даже в малейшей степени соответствие чужой веры с Истиной не могу. Для христианина Православие стройно и логично раскрывает картину бытия
этого мира, существование человека и взаимоотношения с Богом. В Православии правила, посты, даже богослужения и церковная иерархия носят не абсолютный, но вспомогательный характер: что-то как духовное упражнение, а что-то как выражение благоговейного отношения к Творцу, что различно по форме в разное время и у разных народов. В этом отношении Православие это не очередная система религиозных
правил и предписаний, это просто сама жизнь, такая, какая она есть на самом деле. Тем более,
что внимательный человек ежедневно может различить действия Промысла и свидетельства
присутствия Божия.
Протоиерей Вадим Голубев.
«Колокол Севера» №5 сентябрь 2016 г. Для русского Бог — это закон
Довольно часто людей, только приходящих в храм, мучают вопросы: а чем отличается Православие от других религий, в чем истинность нашей веры? Вопросы эти очень глубокие, и коротко на них не ответишь. Об этом написана не одна книга по сравнительному богословию. Приведу основные идеи так называемых авраамических религий.
В иудаизме это необходимость принадлежности к избранному роду с принятием всех обязанностей. Всем не потомкам Авраама не стоит сильно возмущаться, так как здесь существуют способы так или иначе приобщиться к избранным.
В исламе это полная и безоговорочная покорность, что и следует из самого названия религии.
В христианстве обе эти идеи не могут быть приняты как основные. Избранный род с очень жёсткими условиями поведения посреди обезумевшего языческого мира необходим был для сохранения в обществе понятия о Боге и Спасителе. Покорность в чистом виде требует признания правоты более сильного или даже безгранично сильного. Мы не можем представлять себе Бога, обладающего Абсолютной Истиной, только по этому качеству. Для нас Бог не в силе, но в правде.
В христианстве основная идея – это обожение человека. Бог стал человеком, чтобы сделать человека, с его же согласия, богом. Адам и Ева показали, что это невозможно. Богочеловек Иисус Христос их опроверг, открыв, что даже не в раю, а посреди самого жестокого мира, прибитый ко Кресту, человек может быть носителем той же Истины, что и в Боге. При этом Истина Божия опять же не в силе, но в Любви до самопожертвования, до самой страшной смерти.
Бог устраняется от дальнейшего творения в седьмой день, оставив его Своей копии, то есть человеку. Седьмой день творения – это индивидуальные пределы земной жизни каждого, а глобально – вся история до Второго Пришествия. Вернув во Христе способность обожиться, мы должны в этот седьмой день дотворить себя, свой внутренний мир до состояния Истины, то есть должны уподобиться Богу, мало-помалу для этого стяжая в себя Дух Святой, стремясь иметь для себя вместо закона Евангелие – образ жизни и внутренний мир Богочеловека – и вместе с тем Приобщаясь Его Жизни в Его Теле и Крови.
Грех для нас – это не просто какое-то деяние, требующее юридического воздаяния, но прежде всего признак того, что мы ещё пока не новые люди Вечности. В засвидетельствованных Церковью святых мы видим пример отождествления внутреннего человеческого мира с Божьей Истиной, примеры настоящей
любви и единства. Напротив, вражда и зло в человеке появляются с отвержения Адамом и Евой Истины и возникновением в результате в них собственной индивидуальной правды. А относительно чужого, не своего и не Божьего внутреннего мира, любой человек будет всегда обнажён, уязвим и потенциально враждебен.
Для православного христианина неприемлем, например, католический и затем протестантский взгляд на то, что совершённый грех требует обязательного воздаяния. У нас – стань другим, и нет больше твоего дурного
прошлого. У католиков это приводит к таким странным для христианства конструкциям, как вера в существование чистилища и отсюда к индульгенциям. То есть, если ты не воздал за после смерти перед раем тебя какое-то время помучают в чистилище, а если этого не хочешь, то испроси или приобрети в Церкви соответствующие сверхдолжные заслуги святых.
Корни этого, конечно, в упрощённом понимании католиками смысла Крестной Жертвы. Для них грех Адама – это безграничное преступление, и воздаяние, следовательно, тоже должно быть безграничным, как смерть Сына Божиего.Это так называемая юридическая теория Искупления. Конечно, это чуждо Православию, мы
не можем представлять Бога мстительным или зависимым от собственной справедливости. Всё
это имеет отражение в западной и в восточной ментальности.
На Западе любой закон возведён в некий абсолют, у нас же законы осмысливаются и исполняются в соответствии с конкретными обстоятельствами. Православные с молитвою пытаются различить Волю или Промысел Божий. Любые законы рассматривались в свете любви к ближнему, с учетом родственного и
общественного долга, имея примером и Божие долготерпение. К этому приведу где-то услышанную современную поговорку: «Для немца закон – это бог, а для русского Бог – это закон».
В завершение хочу высказать, возможно, только своё частное мнение относительно представителей приведённых здесь религий. Люди не виноваты, что выросли и были воспитаны в этих верах. Возможно, Бог примет их за совесть и за покорность пред Всевышним, что лично у меня вызывает уважение и к мусульманам, и к иудеям, и к католикам. Однако ставить даже в малейшей степени соответствие чужой веры с Истиной не могу. Для христианина Православие стройно и логично раскрывает картину бытия
этого мира, существование человека и взаимоотношения с Богом. В Православии правила, посты, даже богослужения и церковная иерархия носят не абсолютный, но вспомогательный характер: что-то как духовное упражнение, а что-то как выражение благоговейного отношения к Творцу, что различно по форме в разное время и у разных народов. В этом отношении Православие это не очередная система религиозных
правил и предписаний, это просто сама жизнь, такая, какая она есть на самом деле. Тем более,
что внимательный человек ежедневно может различить действия Промысла и свидетельства
присутствия Божия.
Протоиерей Вадим Голубев.
«Колокол Севера» №5 сентябрь 2016 г.