В уютном дворике, в увитой виноградом беседке, за чашкой ароматного кофе так и тянет поговорить по душам. Именно в такой тёплой атмосфере мне довелось беседовать в Анапе с поэтом и музыкантом Ириной Лагуновой-Левицкой.
Познакомились мы после концертной программы литературно-художественного творческого объединения «Парус». Ирина Владимировна как раз читала мою книгу «Журналистский дневник – о времени и о себе» и пригласила в гости, сказав, что у неё есть для меня интересная история о жизни её семьи. На столике я увидела старинные фотографии, одной из них без малого 150 лет. На ней старая мельница, на лестнице и рядом какие-то люди, взрослые и дети, а на переднем плане пожилой благообразный мужчина с бородой. Это Павел Цыбан, предок Ирины, она его правнучка в пятом поколении. По крупицам на протяжении многих лет анапчанка собирала историю своей семьи и сведения о жизни своего именитого предка. Об этом она рассказывает в своих произведениях. Её последняя книга так и называется – «Разорванные звенья». В книге рассказы и очерки о непростой жизни семьи.
Родоначальник подполковник Павел Цыбан за отличную службу на Кавказе был награждён царём Александром I земельным участком. Он построил добротный дом, ветряную мельницу, распахал целину и завёл скот. Был он не только рачительным хозяином, но и рационализатором, изобрёл паровую косилку. В честь его и была названа станица Цыбанобалка (Балка Цыбана), которую он основал в 1872 году.
Село и сейчас существует, расположено оно в 8 километрах от Анапы.
Его сын продолжил семейное дело. Вот как пишет о своём прадедушке Ирина Лагунова-Левицкая в своей книге: «Василий Павлович Цыбан, сын георгиевского кавалера Кавказской войны 1853-1864 гг. Павла Цыбана. В то время имел сто две десятины земли близ станицы Благовещенской, добротный дом и ветряную мельницу. Этот властный, но добрый человек всегда помогал беднякам. Первые мешки с нового помола шли вдовам и сиротам.
От отца досталась ему по наследству плодородная земля, на которой всё росло буйно и радостно. Детей своих – трёх сыновей и пять дочерей – держал в строгости и любви. Два сына, Павел и 
Андрей, в него пошли: крепкие, с чистыми открытыми лицами. А один, Николай – в мать: тонкокостный, с темно-голубыми глазами. Погиб он «смертью храбрых», как было написано в похоронке, в Великую Отечественную войну, спасая жизнь раненому солдату.
Странная на первый взгляд фамилия Цыбан (от корня цыб, что в переводе означает «сеющий, рассыпающий, дающий»). Как нельзя лучше она отражает сущность семьи».
Все мы Божиим промыслом проживаем жизнь вместе со страной, в которой родились. И не только радости, но и печали тоже. Всё в семье Цыбан шло своим чередом. Росли дети, сыновья женились, дочери выходили замуж. Так, внучка Павла Цыбана Антонина Васильевна вышла замуж за землевладельца Андрея Левицкого. У них родилось 15 детей. Некоторые умерли в младенчестве. Но грянула революция, за ней коллективизация, затем репрессии. В 1932 году многодетную семью сослали на Урал. Добирались три месяца. Все шли за телегой, а маму Ирины Левицкой, ей тогда было лет пять, посадили наверх, на мешок с одеждой. Лошади было тяжело, и девочке стало жалко лошадку. Она плакала, чтобы её сняли. «Добрались в Серов, и бабушка (Антонина Васильевна Цыбан) увидела деревянные бараки за колючей проволокой, у неё плохо стало с сердцем. Она воды попросила. Мама кинулась искать – ни стакана, ни воды, и она чернильницу откуда-то вытащила. Видимо, старшего брата-школьника. Воды где-то нашла, налила и подала. Бабушка посмотрела, поболтала чернильницу и выплеснула на землю. Она умерла от сердечной недостаточности прямо на глазах у своей пятилетней дочери. Там, в Серове, её и похоронили. Сейчас уже не найти…» – повествует в своём очерке «Жизнь как она есть» И. В. Лагунова-Левицкая.
В Серове взрослые мужчины работали на лесоповале. «Жили они в деревянных бараках. Утром в 6 часов – подъем, кипятка попили и на работу. Иногда и спали в лесу, на телогрейках. А однажды послали их на лесоповал на неделю, а продержали 3 недели. Они уже умирать там собрались. Обратной дороги не знают, выйти не могут. Лес уральский страшный, глухой. Грибы в лесу померзли – ноябрь на дворе. Птицу голыми руками тоже не поймаешь. Хорошо, что «старшой» захватил мешочек муки с собой. Съедобные коренья в лесу искали, муку заваривали и туда добавляли. Лежали на земле голодные, простуженные. Прощались. Вдруг… Колокольчик вроде… Диньдилинь, динь-дилинь.
Галлюцинации от голода начались, – отец подумал. Слышал, бывает такое. Смотрит, корова приблудилась. Прямо на них вышла. «Старшой» хвать её за колокольчик и в лес. Костер развели, и через 50 минут ужин был готов. Остальное попрятали – своим. Один раз, считай, наелись досыта. На следующий день смена пришла. В поселение вернулись. Отец мясо сварил, дух пошёл по бараку. А все голодные, сразу расспросы начались. Про корову стало известно. До начальства дошло. Вечером «старшой» бумаги принёс – обвинение в краже колхозной собственности. А какая тут кража, скажи? Дети с голоду помирали в лесу!» (из воспоминаний сестры Ирины Лагуновой-Левицкой Антонины).
Но какими бы трудными ни были обстоятельства, православные знают – «любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу (Рим. 8:28). Маленькая Галина Левицкая выжила, стала врачом, вышла замуж. И её дочь Ирина родилась в Забайкалье, в Чите.
Творческие начала у неё проявились уже с самого раннего детства. Печататься начала с 6 лет в журнале «Работница». В школьные годы – в журнале «Юность». Её отец был человеком очень музыкальным, играл на фортепиано, на скрипке, любил поэзию. Неудивительно, что Ирину с юных лет отправили в музыкальную школу. И хотя поначалу гаммы и этюды давались нелегко, девочка полюбила музыку. Даже скопила денег и попросила купить ей скрипку. И в дальнейшем проблемы выбора пути у неё не было. Окончила Новороссийское музыкальное училище по классу фортепиано, затем два курса консерватории. Стала педагогом, в музыкальной школе проработала 27 лет. И сейчас она продолжает заниматься с юными дарованиями вокалом, учит их игре на фортепиано, теории музыки. В её уютном доме, в концертном классе вместе с ученицами и их семьями проводит «квартирники» – на Рождество и Пасху, поют, музицируют, общаются, приносят к столу домашние лакомства.
На прощанье гостеприимная хозяйка подарила мне музыкальный подарок. Исполнила две песни: «У храма святого Онуфрия» (музыка И. Лагуновой-Левицкой, слова В. Бухарова) и Булата Окуджавы «После дождичка небеса просторны». И теперь, вспоминая об отпуске, я словно слышу строки из этой песни:
Но из прошлого, из былой печали,
Как не сетую, как там не молю,
Проливается черными ручьями
Эта музыка прямо в кровь мою.
Вероника Лудникова
Фото из архива Ирины Лагуновой-Левицкой